Дорогие гости, перенос форума Marstersvers завершен. Мы рады приветствовать вас на новом ресурсе!)))). Вся первичная информация об этом форуме находится здесь
Автор: Vardek Бета: Novichok Название: Он часто видел сны... Рейтинг: потом разберемся, но все же явное не G-13 Пары: B/S Отзывы: здесь или vardek@mail.ru или на форуме Библиотеки Отказ от прав: От автора: ответ на вызов SmthBlue “Restless для сериала "Ангел". Моя фантазия занесла меня в дали, несколько не сочетающиеся с оригинальными условиями вызова. В итоге получился кроссовер между BtVS и Angel: the series. (Tom, ты сказала, что, если очень хочется и если не очень далеко заплывать, то можно. Решай, подойдет такая вот версия или нет.) Время действия: после событий “Angel” 5x22 “Not Fade Away”. Условия вызова SmthBlue: Вам никогда не казалось, что в этом сериале чего-то не хватает? Например, серии где все ангелочки спят и видят обличающие, развлекающие, предрекающие и т.д. сны? Если да, то Вы просто обязаны им помочь! Условие: Написать фанфик (можно в стихотворной форме), в котором герои AtS (все или выборочно на Ваш вкус) спят и видят эти самые сны Время: Сезон на Ваш выбор Размер: Да сколько душе угодно Сроки: До 18 февраля Количество: Допускается по два фанфика с творца <<<<<<<<>>>>>>>
Глава 1
Он часто видел сны. Раньше они приходили к нему каждую ночь. Порой неясные, как обрывки тумана, порой – отточено реальные и в реальности своей, несбыточные. Кошмары и эротические игры; сны, полные света, и миры, погруженные в такой непроглядный мрак, что ему – созданию тьмы - становилось страшно, и порой казалось, что он ослеп. Не важно, каким было их содержание, сны приходили к нему практически каждую ночь. Благословенные, опустошающие, дерзкие, несбыточные, наполненные сладкой негой, кровоточащие, яркие, темные, дразнящие, дающие надежду и бросающие в пропасть отчаяния сны. Стоило лишь закрыть глаза и…
Он часто видел сны. Они были отражением мира, в котором он жил, его чувств и мечтаний. Даже невысказанных, даже тех, которые он старался спрятать глубоко-глубоко на самое дно своего мертвого сердца, обладающего способностью любить и болеть, как будто оно все еще билось и было живым. Самые потаенные желания и мысли, которые он скрывал от других и от самого себя, находили дорогу сквозь стену отрицания, построенную им вокруг наиболее сумасшедших и несбыточных фантазий. Сны делали их реальными, близкими, доступными, возможными… Сны приносили с собой надежду.
Он часто видел сны. Они управляли им, меняли линии его судьбы и дороги, по которым он шел. И, как покорный раб, он следовал их указующим знакам. Так, словно это было только вчера, он помнил ту ночь, когда впервые понял, что погиб, когда предатели-губы прошептали “Баффи, я тебя люблю”... и он проснулся. В холодном поту, с расширенными от ужаса глазами, с отголосками безумного хохота его демона в ушах… “Нет, Господи! Господи, только не это!!!” - Он молил небеса, как осужденный на смерть молит о прощении, отчаянно надеясь, что все это сон. Но холодное осознание обреченности не позволяло усомниться в том, что чувство, от которого он бежал на протяжении последних двух лет, которого боялся, не в силах признать, что это - правда, предательски ударило его в спину… во сне.
Он часто видел сны… Ночь была его спасением. Сновидения – его убежищем. Каждую ночь он спасал ее. Он был быстрее, умнее, ловчее, он был целеустремленнее в своих снах. И пусть вместе с рассветом приходило знание, что ее больше нет, что она мертва, что он не смог… Каждую ночь он спасал ее вновь, пусть и в мире сновидений. И хотя бы на несколько часов, но он обретал спокойствие, был чуточку счастливее… самую малость… Разве это так много, чтобы просить?
Все изменилось с тех пор, как он появился в ЛА.
Он перестал видеть сны. Совсем. Просто однажды ночью, пришло осознание, что он потерял дорогу в мир своих грез. Он не знал, почему и как это случилось. Может духи, или бестелесные сущности, как мило охарактеризовала его эта яйцеголовая Фред, не способны видеть сны? Может, он сам настолько приблизился к нереальному, что стал его частью? Может, кто-то сейчас спит, и он лишь часть сна этого человека? Может быть он снится ей? Глупые мысли, глупые страхи, глупо-глупо-глупо…
Он перестал видеть сны. Это пугало его, хотя… Чего может бояться призрак? Нет тела, чтобы ранить, нет ног, чтобы убежать, нет рук, чтобы дотронуться. Лишь лихорадочное течение мыслей, беседы с самим собой и периодические рейды в секретариат… Вот уж кто умеет визжать, так это секретарши. Он с чистой совестью мог подтвердить, что, да, призраки способны потерять слух на пару часов, если за дело возьмутся три голосистые девицы. Или это были вампирши? Когда-то он знал одну девочку, которая кричала так же громко, как они. Только вот… если от их криков у него болели уши, то от крика той девочки у него болело сердце. Сейчас она уже, наверное, выросла. Когда он видел ее в последний раз, она казалась не по годам взрослой, в ее глазах поселилась вечность. Обещала сжечь его во сне. Глупый ребенок... Он убил себя сам. Его убила любовь. Его собственное сердце. Он чувствовал эту любовь, когда потоки света хлынули из его груди, устремляясь в недра пещеры, выжигая своей болью и яростью ощерившуюся многотысячными хищными клыкастыми пастями тьму. Все для любви. Для нее. Для них.
Он перестал видеть сны. И, может, это было и к лучшему. Если сны были отражением окружавшей его действительности, то он не был уверен, что хочет видеть подобные кошмары. Последнее, что он почувствовал перед смертью, была ужасная обжигающая каждую частицу его тела боль. Сейчас его охватывал холод. Холод шел будто из самой глубины его души, пробирал его до костей, заставляя зябко кутаться в бесполезный плащ, в иллюзию, такую же, как он.
Он перестал видеть сны. Каждую ночь его охватывала благословенная тьма, в которую он погружался с радостью и облегчением. Само его существование (он не назвал бы это жизнью) было похоже на сон. Тяжелый сон, в который затягивает, словно в трясину, из которой если и вынырнешь, то с отчаянным криком, который срывается с губ в самый последний момент перед пробуждением, задыхаясь ненужным воздухом, с широко распахнутыми глазами, которые однако не видят ничего, кроме образов, уже забытых воспаленным мозгом, и которые развеются в следующее мгновение, оставляя лишь чувство облегчения, что это был лишь сон.
Он перестал видеть сны. Даже после обретения тела сны к нему не приходили. А может он просто не помнил их. Подсознание порой бывает милосерднее памяти. Его милосердие жестоко и сравнить его можно лишь с извечной дилеммой врача, поставившего смертельный диагноз: правда или ложь, блаженное неведение или тяжесть истины, эвтаназия или долгая жестокая агония, разрушающая не только тело, но и душу. Порой ему казалось, что отсутствие снов стало для него ложью во спасение. И, если хотя бы на одну секунду принять это подозрение за постулат, то он не был уверен, что так уж жаждет откровений.
Он перестал видеть сны. Да и кому нужны сны, если жизнь и так была похожа то ли на самый страшный кошмар, то ли на мыльную мелодраму. Он даже щипал себя украдкой в первое время, но потом понял, насколько глупо это выглядит со стороны, и бросил это бесполезное занятие. Если ты не можешь справиться с мощным течением, то не лучше ли просто доверить ему свои тело и судьбу, и, может быть, сила веры пронесет тебя мимо острых подводных камней и водоворотов до безопасного берега.
Он перестал видеть сны. Просто жил в них. Каждый раз, открывая глаза после падения в никуда, он убеждался, что сон, именуемый жизнью, все еще окружает его и реален, как никогда. Порой Спайк мечтал, что все это на самом деле дурной сон. Что он все еще призрак и просто спит себе, забившись в первый попавшийся кабинет в отсутствие его хозяина. Что он не погиб в Саннихелле, сгорев дотла и рассыпавшись пеплом, унося с собой пронзительный свет очищения. Что Фред жива, а мисс Бледно-Синяя Поганка - всего лишь плод его воспаленного воображения. Что…
Он перестал видеть сны.
И он верил в это до самого конца.
---------- WIP"The two of them ... they're weak, is all." Spike, 6.19 Entropy, BtVS
Баффи оглянулась еще раз на спящего Спайка и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ей потребовалось около двух часов, чтобы обработать все его раны. Она не ожидала, что отсутствие ставшего привычным плаща на его плечах может так сильно расстроить ее. Было что-то трогательно-беззащитное в вампире, который лежал перед ней, одетый лишь в черные джинсы и футболку. Словно старый плащ служил убежищем для неуверенного и застенчивого Уильяма, пока напористый, нарочито-грубоватый и отчаянно смелый Спайк сражался.
Ей удалось освободить его от одежды, мысленно приказывая себе не слишком таращиться на его обнаженное тело и убеждая себя, что ничего нового для себя она там все равно не увидит. Прежде чем переложить его с покрывала на чистые простыни, она смыла с него кровь. Свою или чужую, ей было не важно. Хотя при мысли, что это была чужая кровь, она испытала прилив гордости. В какой-то мере за него, но в большей - за себя. За то, что у нее не возникло ни малейшего желания мучиться вопросом, человеческая ли это кровь. Ей уже было в какой-то мере безразлично, в чьей крови он был вымазан с ног до головы. Главное, чтобы это была не его кровь.
Она больше не сомневалась в способности Спайка сделать правильный выбор - где, когда и кого можно убивать. Он заслужил это право. Если это была кровь человека, значит, у Спайка был чертовски веский повод для убийства. Если это была кровь демона, опять же, это его право и его выбор. Она не станет спрашивать об этом. Но кое-какие вопросы у нее все же были. И Баффи надеялась, что ей не придется в буквальном смысле вытрясать ответы из Иллирии. Особенно, когда она не была уверена, что сможет осилить такую спарринг-противницу, как Древнейшая.
Выйдя из спальни, она прислонилась к закрытой двери и прикоснулась к вискам кончиками безымянных пальцев. Безумная ночь, перешедшая в безумное утро, медленно, но верно перетекала в не менее безумный день. Краем сознания она понимала, что ей просто необходимо прилечь хотя бы на пару часов, что она уже почти сутки провела на ногах, что после таких переживаний рано или поздно произойдет неизбежный "откат". И тогда, как бы ей не хотелось обратного, она окажется практически бесполезной для Иллирии. Что хорошего в сломавшейся супер-девочке?
Но она знала, что не сможет уснуть, пока не прояснит кое-каких вопросов с Древнейшей. Эта Ледышка заинтриговала Баффи. Конечно, она хотела быть честной с самой собой – ей действительно безумно хотелось узнать, что связывало Спайка и это могущественное существо. Но кроме этого она была не прочь расспросить ее о его жизни в Л.А., и почему он не дал о себе знать. Она не была уверена, что Иллирия может дать достаточно подробные ответы на все ее вопросы, но от него самого она, возможно, не получит даже и этого. Он как всегда отшутится или просто промолчит. Ей же хотелось знать.
Кроме того, хотя у нее редко случались порывы поучаствовать в общем исследовании, Баффи была любопытна. От нее не укрылось странное молчаливое противостояние Бессмертного и Древнейшей, и девушка готова была спорить на лимит своей кредитки, что эти двое знакомы уже давно. Напряжение, повисшее между ними, когда она оставила их, было таким явным и ощутимым, что истолковать его не составило для Баффи большого труда. Старые враги. Истребительница не сомневалась, что они могли бы рассказать много интересного друг о друге. Вопрос был в том, как заставить их разговориться.
Не придумав ничего конкретного, Баффи решила для начала посмотреть, как неожиданные гости устроились в ее апартаментах, не убили ли они еще друг друга, и можно ли уже начать задавать вопросы. По дороге в гостиную она улыбнулась, удивляясь про себя, как Спайк умудрился влипнуть в очередную авантюру, да еще и ее втянуть в это дело, даже находясь в бессознательном состоянии. У него определенно был талант притягивать к себе неприятности.
Уже на входе в гостиную на нее обрушились леденящие кровь и совершенно очевидно нечеловеческие вопли и хрипы. Баффи поморщилась, но оценила деликатность двух бессмертных существ, которые приглушили звук настолько, что за пределами комнаты его практически не было слышно. Сами существа встретили ее: он - задумчивым взглядом, она - едва заметным кивком, без отрыва от ответственной миссии по уничтожению всего шевелящегося на экране телевизора.
Баффи с удовлетворением отметила, что напряжение между этими двумя явно спало. Об этом красноречиво говорила поза Бессмертного, который, лениво развалившись на подушках дивана, из-под полуприкрытых век наблюдал за ходом игры Древнейшей. Шестое истребительское чувство подсказывало ей, что до окончательного перемирия этим двоим еще далеко, но и до смертоубийства дело уже вряд ли дойдет. Что-то произошло за время ее отсутствия. Что-то качественно изменившее их отношение друг к другу. Знать бы только, что именно.
Попытавшись придать своему голосу как можно больше авторитета, она обратилась к Иллирии: - Мне кажется, сейчас самое время рассказать нам, что происходит. Каким образом Спайку удалось спастись, что он все это время делал в Лос-Анджелесе, почему он в таком состоянии и от кого, в конце концов, вы убегаете? Древнейшая не прекратила играть даже на секунду, лишь совершенно спокойно бросила в сторону стоящей перед ней Истребительницы: - Я не обязана перед тобой отчитываться, смертная. Даже, если ты - Избранная... Она сделала короткую паузу, чтобы убить монстра на экране, о чем присутствующим стало известно по душераздирающим воплям и следующим за ними музыкальным трелям полученных бонусов, и закончила с мрачным удовлетворением в голосе: - Даже, если ты - его возлюбленная.
Заметив, как Баффи начала постепенно багроветь, Кощей решил, что это нехороший знак и поспешил вмешаться: - Но, Иллирия, как Баффи сможет помочь тебе и этому вампиру, если она не будет иметь ни малейшего представления, во что конкретно вы ... Баффи, ты не подскажешь, слово "вляпались" будет подходящим для описания данной ситуации? Истребительница мрачно кивнула, не доверяя своему голосу. И вообще она старалась даже не шевелиться, чтобы не спровоцировать себя на попытку удушения Иллирии. Ведь как это просто... Шаг, другой, еще один маленький шажок, руки обхватывают бледно голубую шею Древнейшей и сжимают, сжимают, сжимают... Баффи с трудом отогнала заманчивую картинку, вспомнив, чем закончились ее попытки напасть на Иллирию этой ночью на кладбище.
Воспользовавшись тишиной и удивительно спокойной реакцией Баффи, Бессмертный продолжал тихим голосом уговаривать Древнейшую. Судя по тому, что Ледышка в итоге склонила голову в согласии, ему удалось добиться успеха. Бессмертный же в свою очередь был несказанно рад, что мирные переговоры удались - ему совершенно не хотелось сразу после того, как они договорились о перемирии прибегать к грубой силе, пусть даже и магической.
Пока Иллирия с несколько раздосадованным выражением на надменном лице отключала игру, Баффи села в кресло рядом с диваном, с которого, по-старчески кряхтя, поднялся Бессмертный и направился к ее мини-бару. Покопавшись в его содержимом, он мужчина извлек оттуда старую бутылку виски, которую Баффи держала там на случай, если он заскочит в гости, и пару стаканов. Сунув один из них в руки Истребительницы, со словами: "Вот увидишь, тебе это понадобится", он от души плеснул туда золотисто-янтарную жидкость. Та довольно скептически измерила взглядом глубину стакана, но ничего не сказала. Ее не оставляло ощущение, что задолго до окончания истории Иллирии ей, возможно, придется осушить не одну такую порцию.
По мере того, как история Древнейшей развивалась в хронологическом порядке с момента появления Спайка в офисе Ангела, стакан в руках Баффи и в самом деле быстро пустел. Бессмертный же, слушая в пол-уха, ловил момент, когда Истребительнице понадобится очередная добавка универсального стрессоснимателя. Лицо девушки покрывала смертельная бледность, и он надеялся привести ее как можно в более недееспособное состояние к тому моменту, как чувства, переполняющие ее, наконец, найдут выход. Что ни говори, а пиналась Истребительница действительно больно.
Баффи слушала рассказ о событиях последнего года с изрядной долей грусти. Ей, как и остальным членам нового Совета Наблюдателей, было прекрасно известно, что Ангел в очередной раз принял решение, которого от него никто не ожидал. Принимая во внимание историю извечного противостояния между двумя вампирами, она могла понять, почему Ангел не позвонил ей, чтобы рассказать о Спайке. Хотя и с трудом, но она могла найти оправдание и Спайку, когда он не захотел, чтобы она узнала о его возвращении в мир живых бесплотным призраком. Он был прав, это знание было бы больнее незнания, во много крат больнее. И горше. Видеть его и не быть способной прикоснуться к нему, потому что каждый раз, когда бы она попыталась это сделать, ее пальцы погружались бы беспрепятственно в его иллюзорную плоть, казавшуюся внешне такой обманчиво-реальной; сгорать от желания впиться в его губы жадным истосковавшимся по нему поцелуем, но вместо этого отчаянно кусать собственные губы, чтобы сдержать рвущиеся из глубины обожженной множеством потерь души рыдания. Наверное, для самого вампира время, проведенное в таком состоянии, было настоящей пыткой.
Баффи зябко передернула плечами, представив его одиночество среди людей, которые были ему совершенно чужими, да и Ангел вряд ли был по отношению к нему образцом гостеприимного хозяина. Конечно, и она сама, и ее команда в какой-то мере приняли вампира в свои ряды лишь в последние дни перед его смертью, да и то, если быть до конца честной, с кучей всевозможных оговорок.
Когда потрепанный желтый автобус увозил ее, Скуби и оставшихся в живых истребительниц, Баффи думала о вампире, которого они оставляют позади. Воспоминания вызвали приступ жгучего стыда. За себя и за них. Она не могла смотреть в глаза Джайлзу и Робину. Для нее эти люди навсегда останутся предателями. Как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь, червячок сомнения теперь всегда будет подтачивать ее отношение к этим двум мужчинам. То же относилось и к Фейт. Эта женщина пыталась отнять у нее Спайка. Но, по крайней мере, сестра по оружию не скрывала своих намерений, сразу оценив привлекательность вампира, и, прикинув его выносливость, чуть ли не выскакивала из своей одежды в его присутствии, заранее предвкушая и облизываясь.
И не имеет значения, что все считали Спайка на тот момент ее домашней зверушкой, ручным вампиром, который готов есть из ее рук, а значит, им можно было распоряжаться так, как им вздумается. Не имеет значения, что она сама в то время смотрела на него скорее как на собственность, равного ей по силе бойца, единственного в ее команде, на кого она могла положиться, зная, что, чтобы ни случилось, он всегда будет на ее стороне. Не важно, что она, встречаясь на каждом шагу с подозрительными взглядами друзей, в которых читался немой вопрос: "Спит она со Спайком снова или все же нет", изо всех сил душила собственные чувства к нему, позволив страхам и неуверенности взять верх. Важным было то, что он все это видел и понимал, и старательно подыгрывал им и их жалким попыткам распространить на него коллективный авторитет. Он оставался предан только ей, но как друг, а не верный пес. И от этого было стыдно вдвойне. От собственной слепоты.
Однако, как бы запутанно и напряженно не сложились отношения между Спайком и Скубби, они все же хорошо знали, что друг от друга можно ожидать и, соответственно, как себя вести. Иными словами, они были своими. Баффи сильно сомневалась в радушии и хорошем отношении команды Ангела к ее вампиру. И у них были на то веские причины. И все же...
Все ее внимание было сосредоточено на Иллирии, которая с бесстрастностью автомата выдавала один выводящий из равновесия факт за другим, но это не помешало ей заметить, что Бессмертный, отбросив маску безразличия, с интересом слушает рассказ. Конечно, для него это было все равно, что смотреть интересный сериал с середины сезона, но, судя по его виду, он изо всех сил старался систематизировать полученные факты в более-менее полную картину произошедшего.
"Ха! - с горьким ехидством подумала Баффи, - Если ему поведать с самого начала о том сумасшедшем доме, в который мы со Спайком превратили наши жизни за последние четыре года, то он просто не поверит. Скажет, что двоим просто не по силам настолько запутать отношения, что для того, чтобы выпутаться из кошмара, проще умереть. Нет, дорогой Бессмертный, мы со Спайком уникальны в нашем сумасшествии и просто не поддаемся нормальной систематизации. Взять хотя бы тот факт, что на простой вопрос: “А какого черта вам это было надо?”, вы получите ответ: “А черт его знает!"
В тот же момент она с легкой паникой поняла, что пропустила часть рассказа, и, опасаясь дергать Древнейшую с просьбой повторить, что она только что сказала, вновь обратилась в слух. К ее облегчению, она пропустила лишь собственные комментарии Древнейшей по поводу безобразия, которое творилось в офисе "ВиХ" в прошедший Хеллоуин.
Баффи даже похихикала над описанием жизнерадостного Спайка. Смеялась она до тех пор, пока ей в голову не пришла грустная мысль, что последний
Отправлено: 05.02.09 11:14. Заголовок: Разговор затих и воз..
Разговор затих и возобновился лишь, когда они уже подходили к такси: - Вы надолго в Рим? - Я думала задержаться здесь. Может быть купить квартиру. Собственно я здесь для того, чтобы встретиться с вами. Обновленный Совет Наблюдателей надеется, что вы не будете против, если мы откроем в Риме курсы для молоденьких истребительниц. В Италии их много, Бессмертный, и им бы не помешало ваше покровительство. Это было неожиданно. - Хм, я подумаю над вашей просьбой мисс Саммерс... - Баффи, - напомнила она. - Баффи. Истребительница улыбнулась ему своей необыкновенной, немного грустной, улыбкой и кивнула. Рядом с визгом притормозило такси, и он галантно придержал дверцу, помогая ей сесть. Вопрос вырвался у него прежде, чем он осознал это: - Как вы посмотрите на то, чтобы встретиться где-нибудь в неофициальной обстановке? Скажем, поужинать вместе? Я знаю очень милый маленький ресторанчик, где превосходно готовят традиционные итальянские блюда. Девушка зарделась и уже готова была начать отказываться, но он опередил ее: - Это ничем вас не обяжет. Зато лучшего гида по ночному Риму, чем я, вы не сможете найти за все золото мира. Для вас – бесплатно. Побудьте хоть немного просто туристкой. Уверен, Рим очарует вас. Он использовал свою самую обольстительную улыбку, с удивлением замечая, что девушка все еще колеблется. Обычно на этой стадии женщины уже начинали срывать с себя одежду, но Истребительнице каким-то образом удавалось противостоять его чарам. В итоге Баффи все же согласилась на встречу. Он записал номер ее телефона в Риме, пообещав позвонить в ближайшее время, и они расстались. Такси уже давно скрылось в плотном потоке городского трафика, а он все еще стоял у края тротуара, задумчиво глядя ей вслед: "Вы полны загадок, мисс Саммерс. Надеюсь мне удастся подобрать ключики ко всем тайникам вашей души."
--------- "The two of them ... they're weak, is all." Spike, 6.19 Entropy, BtVS
Окей, "Пророчество" дописано, точка поставлена, как только пояится бета-вариант я выложу фик в Библиотеке и на форумах.
А пока два ап-дейта по "Снам": - Бета 17 главы - 18 глава черновая версия на Дневниках
<<<<<<<<>>>>>>>
Глава 17
Правильно говорят, что чужая душа - потемки. А если при этом человек, которому вы упорно в эту самую душу лезете, совсем вашему любопытству не рад, то блуждать вам по этим потемкам до скончания веков – к разгадке вам все равно не приблизится ни на шаг. Однако Бессмертный и представить себе не мог, насколько пророческой окажется эта присказка по отношению к девушке, о которой он, казалось, знал так много, а на поверку - практически ничего. Баффи оказалась тем крепким орешком, о которую он в первые в жизни рисковал обломать свои зубы…
Он потратил много времени, анализируя характер и вероятные слабые места его новой знакомой. Даже не поскупился на услуги парочки высокооплачиваемых – и он должен был признать, что заслужено - специалистов в области психологии. Но, даже спустя три недели после первой встречи на улочках города и, по меньшей мере, десятка вечеров, проведенных в ее обществе, тайны загадочной души мисс Саммерс так и оставались для него тайнами. Казалось, Истребительница ничего от него не скрывала. Просто очень умело недоговаривала. Несмотря на это, она оказалась очень приятной девушкой, веселой, компанейской, с хорошим, пусть немного и необычным, чувством юмора.
Во время ужина, состоявшегося в том самом ресторанчике, знанием которого он хвалился, Баффи с удовольствием рассказывала ему о своей жизни в Лос-Анджелесе и Саннидейле. Словно и не было тяжести на ее душе при воспоминании о разводе родителей и предательстве отца. Словно память о времени, когда ее мать была жива и рядом с ней, не заставляла ее сердце сжиматься от боли и до конца не выплаканного горя.
Ее рассказ о последних годах в школе получился настолько ярким, что он без труда представил себе ушастого директора школы Снайдера, отличавшегося патологической нелюбовью к подрастающему поколению. С некоторой грустью Баффи вспоминала первого директора той же школы. Она панибратски называла его Флюти, но ее голос хранил легкую печаль. Еще бы, этого несчастного постигла незавидная участь - быть съеденным собственными учениками, в которых вселился дух гиены. После этого рассказа замечательное заливное из молодого поросенка перестало казаться ему настолько аппетитным, и он отложил вилку, знаком руки приказав официанту унести блюдо.
Следующим блюдом он выбрал безобидную лазанью. Расправляясь с ней, он самым спокойным голосом поинтересовался: - Так что же привело тебя в Рим? Или это что-то вроде кратковременной командировки? Наверное, тебе не терпится вернуться домой, в Америку? К этому моменту они уже перешли на "ты", и он не опасался оскорбить подобной фамильярностью сидевшую напротив него девушку. Улыбка на лице Баффи погасла: - Саннидейла больше нет. Вместо него на новейших картах отмечено необъяснимое природное явление - образовавшийся в течение нескольких минут кратер, в который и провалился город. Ну, а я... я решила кардинально изменить что-то в своей жизни. Так почему бы не начать с места жительства. - Понимаю, - сочувственно улыбнулся Бессмертный. - Я слышал, что ты покидала город последней, это так? - Я была не одна, - уточнила девушка, - Со мной была сестра, несколько друзей и с десяток оставшихся в живых новоиспеченных истребительниц. Это был его шанс. Весь вечер Кощей пытался завести разговор о Спайке, но ему было нужно, чтобы Истребительница сама заговорила о событиях того дня. По официальной версии он не знал вампира, и предпочитал, чтобы этот факт так и остался его тайной.
Девушка, чуть помедлив, пустилась в повествование. Радуясь тому, что наконец-то он как никогда близок к раскрытию тайны, мужчина не заметил, насколько безжизненным, лишенным глубоких эмоций был у нее голос. Его охватил азарт. Баффи рассказала ему о гибели Ани, бывшей демонессы мести, о том, какой хорошей истребительницей была бы сейчас Аманда, не погибни она во время сражения, сколько ран получили ее Наблюдатель и последний директор школы, Робин Вуд, вместе и по отдельности...
Казалось, о той битве она может говорить бесконечно, хоть до наступления очередного Апокалипсиса. Но о белобрысом вампире не было сказано ни слова. Словно его никогда не было, словно девушка не желает даже вспоминать о том, что у нее был союзник-вампир.
Разочарование, которое Бессмертный испытал тогда, было страшным. И ведь девушка начинала ему нравиться. Извинившись, Кощей резко поднялся из-за стола и оставил недоумевающую Истребительницу в одиночестве. Он влетел в уборную и со всей силы въехал кулаком в стену. Ему безумно хотелось грязно ругаться. Впрочем, почему бы и нет? Когда его что-либо останавливало? Приличное общество? Фешенебельный ресторан? Плевать! Он мерил шагами небольшую комнатку, матерился и с каким-то отстраненным удивлением отмечал про себя, с какой легкостью вылетают из его рта замысловатые ругательства на языке, который, как ему казалось, он уже давным-давно позабыл. На русском.
Постепенно Бессмертный успокоился. Он редко поддавался длительным приступам злобы, вот и сейчас ему удалось достаточно быстро придти в себя. Глянув на часы, он уже хотел было вернуться за столик, когда мимолетно брошенным взглядом поймал свое отражение в зеркале, заставившее его задержаться еще не на долго. Его лицо все еще было искажено в раздраженной гримасе, которая совершенно не добавляла ему привлекательности в глазах противоположного пола.
Пара пригоршень ледяной воды, которые он плеснул в лицо, чтобы освежиться и избавиться от остатков недавней вспышки гнева, помогли ему окончательно взять себя в руки, и он с удовлетворением отметил, что к нему вернулись его хладнокровие и способность логически мыслить. Ощущая легкий стыд и досаду на себя за свою несдержанность, он понял, что, поддавшись ярости, он, как зеленый неопытный юнец, пошел на поводу своих эмоций и в результате сделал чересчур поспешные выводы. Это никуда не годилось. У девушки могли быть серьезные причины, чтобы не упоминать о вампире. В какой-то мере, ее нежелание рассказывать ему о Спайке в первый вечер знакомства, вполне могло означать, что она сама тяжело переживает гибель ценного союзника, друга, советника, жилетки для рыданий...
Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Бессмертный вышел из туалета и присоединился к заскучавшей было Истребительнице. В ответ на ее вопросительный взгляд он пожаловался на неожиданную резь в животе и заверил, что теперь с ним все в полном порядке. Если она и не поверила, то не подала виду. Обед продолжался. Разговор свернул на безопасные для них обоих темы закрытия театрального сезона в Риме, последних городских новостей и сплетен, моды и невозможности найти приличную квартиру в центре города. Больше в тот вечер он не решился расспрашивать ее о событиях в Саннидейле, опасаясь вызвать подозрения.
Позже, когда они гуляли по ночному городу, он осторожно перевел разговор на ее друзей и с удовольствием выслушал много занимательных историй, которых у Истребительницы за годы жизни на Адской Пасти накопилась масса. Голубоглазый вампир не был упомянут вновь, но Кощей не отчаивался. Он уже понял, что Баффи - чрезвычайно замкнутая девушка, которая не станет откровенничать с едва знакомым ей человеком. Ей нужно было время, чтобы в свою очередь узнать его получше. Что же, в его распоряжении была целая вечность. Рано или поздно она расскажет ему о Спайке, и какое место в ее жизни и душе он занимал.
Тогда Бессмертный не мог и подумать, что причина, по которой Баффи не хотела говорить о погибшем вампире, была до горечи проста – она его любила, и ей было почти физически больно обсуждать гибель любимого с другим мужчиной. Откуда он мог знать, что она не смогла найти в себе силы выплеснуть свое горе даже перед лучшей подругой, когда у нее была такая возможность. Так что уж говорить о нем, незнакомце, о котором ходили всевозможные слухи и сплетни, и доверять которому у нее не было никаких особых причин.
Восприняв замкнутость и скрытость девушки как некий вызов, он задался целью постепенно приручить ее к себе. Она представлялась ему диковатым существом, со своей моралью и четкими границами между добром и злом. Такой же как и все прочие истребительницы, с которыми его когда-либо сводила судьба. Кощей твердо решил обращаться с ней, словно с гранатой без чеки: осторожно, будучи готовым к внезапным взрывам темперамента и перепадам настроения, к упрямой демонстрации абсолютной самостоятельности, граничащей с взбалмошностью, и прочим прелестям расшатанной нервной системы. Свойства, отличающие абсолютное большинство девочек-истребительниц прошлого.
Он не осуждал их. Природа сверхъестественного и мистического заложила в них несвойственную слабому полу, в буквальном смысле, патологическую склонность к агрессии, превращая юных нежных созданий в суровых воительниц, чей век недолог. Их жизни не стоили и медного гроша. Умирала одна, ее место с готовностью камикадзе занимала другая. И Бессмертному всегда было до боли жаль эти искалеченные судьбы. Даже их собственные жизни больше не принадлежали им. Их существование подчинялось воле и желаниям Совета Наблюдателей. И, хотя Кощей иногда имел дела с этой организацией, по жестокости вполне способной тягаться с итальянскими и русскими мафиозными кланами, но после каждой сделки его не оставляло ощущение брезгливости.
Каждый раз, расставаясь после очередного свидания с Истребительницей, Бессмертный неизменно назначал новую встречу, не слушая шитых белых нитками отговорок и неумелой лжи. Они виделись часто, но он так и не смог растопить внутренний холод их полуофициальных вечеров. Такое положение нужно было срочно исправлять. Тем более что девушка все с большей и большей неохотой соглашалась встретиться с ним. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять простую истину: не будь у нее приказа нового Совета Наблюдателей, Истребительница бы уже давно и с удовольствием отшила его более решительными методами. Бессмертный удерживал ее возле себя лишь затянувшимся решением по петиции Совета об открытии школы или курсов для армии итальянских истребительниц.
Сообразив, что подобная тактика не приблизила его ни на йоту к установлению дружеских отношений с девушкой, Кощей составил другой план. Встретившись с Баффи в том самом ресторанчике, куда он пригласил ее в первый вечер их знакомства, мужчина обрадовал ее согласием взять под свою опеку супердевочек Италии. После этого, к явному удивлению девушки, он не стал мучить ее просьбой об очередном свидании, а прямым маршрутом, не задерживаясь на осмотр достопримечательностей, проводил ее до отеля и сдержанно откланялся.
Таким образом, первый этап его плана прошел без сучка и задоринки, и настал черед второго, главным условием которого являлось терпение. Как ни хотелось Бессмертному поскорее проникнуть в святая святых этой девушки - ее душу - ему пришлось смириться с временным, как он убеждал себя долгими одинокими вечерами, исчезновением ее из его жизни. Он должен был дать ей время придти в себя после его прямой кавалерийской атаки, которая больше навредила ему, чем принесла успех. Он знал, что всю компанию девушки составляет ее сестра и странноватый молодой человек, который появился в Риме спустя две недели после приезда Истребительницы.
Пусть, решил он, она вдоволь наобщается с сестричкой - той еще гарпией, су
Отправлено: 05.02.09 11:19. Заголовок: Бессмертный с легким..
Бессмертный с легким хрипом вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Зрелище было таким эротичным, что его брюки стали ощутимо теснее в промежности, чем в начале сна. Однако это было еще не все, внезапно девушка резко выпрямилась, обвив руками плечи своего любовника, а вампир, человеческие черты лица которого трансформировались в демоническую маску, повернул голову и встретился взглядом с наблюдающим за ними человеком. - Моя! - прорычал вампир. Перепутать было невозможно - угроза в голосе демона была направлена именно на него, Бессмертного. Спайк словно предупреждал его, что Баффи принадлежит только ему. - Ты мертв! - закричал Кощей беловолосому демону. - Отпусти ее. Она принадлежит только себе, Спайк. А ты... Ты - мертв.
Вампир не ответил. В золотых глазах мелькнула неуверенность, но ей не дано было окрепнуть, потому что Баффи, по-прежнему не замечая Кощея, положила ладонь вампиру на щеку и притянула его голову к себе: - Я люблю тебя, - прошептала она, ласково гладя короткие волосы на висках Спайка и не обращая внимания на то, что вместо красивого лица возлюбленного на нее смотрит демон. Он доверчиво и ласково потерся лобастой и в роговых складках головой о ее ладонь: - Моя. - Твоя, - не колеблясь, согласилась она и поцеловала его, совершенно не заботясь о том, что его клыки могут изранить ей губы и язык. Он ответил на ее поцелуй, постепенно возвращаясь к облику человека. Внезапно поднявшийся ветер окутал фигуры влюбленных хлопьями тяжелого тумана, а когда он схлынул, на том месте не оказалось никого. Даже разбросанная в пустоте одежда исчезла, словно стараясь убедить Бессмертного в нереальности виденного. Тот же продолжал ошарашено смотреть на то место, откуда только что исчез эфемерный вампир: - Ты мертв!
И он проснулся с криком, замершим на его губах. Безумными глазами Кощей всмотрелся в зеркало, перед которым умудрился заснуть, и ему показалось, что в глубине его еще виднеется удаляющаяся фигура в тяжелом черном кожаном плаще и с шапкой белых аккуратно зачесанных назад волос. Что пыталось сказать ему подсознание этим сном? Что Спайк даже мертвый хочет Истребительницу? Что Баффи... Ну, это вряд ли. Нет, не может быть. Просто не может быть. Его люди пасли ее целый год, и за все это время не раскопали ни одного намека на то, что между ними что-то было перед его смертью. Невозможно. Бессмертный встал, расправил затекшие плечи и направился к двери из кабинета, выключая по пути светильники. Прежде чем закрыть дверь, он еще раз оглянулся на загадочно поблескивающее в полумраке зеркало. - Не верю. Дверь закрылась, отрезая комнату от просыпающегося особняка. Он не услышал, как из зеркала приглушенно донесся встревоженный женский голос: - Спайк! Подожди! Это я, Фред! Я тебя искала! Куда же ты? Спайк! Спайк!!!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума